Прощай, Нью-Йорк? [СИ] - Светлана Бланкина

Между нами всё ещё висит тишина, охранник освобождает Фрэнка от наручников и тот, потерев запястья, садится напротив меня.

Я внимательно смотрю на него, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. На лице Фрэнка играет весёлая ухмылка, но… мне кажется, за этой усмешкой он прячет волнение.

— Ну, привет, Кларисса Олдридж, — говорит он, не сдерживая нахальной улыбки. — А ты изменилась.

— Ты тоже, — показательно оглядываю его я.

— Да, твой… бывший парень постарался, чтобы затащить меня сюда и если бы он этого не сделал, то мы все сейчас были бы счастливы. — Его слова болью отдают в сердце, потому что он прав и именно из-за этого я ненавидела Джека, ненавидела его за то, что он не послушал меня.

— Зачем я здесь? — отставив все лишние разговоры в сторону, задаю я свой главный вопрос.

Фрэнк усмехается, разваливаясь на тюремном стуле словно король, он опускает взгляд вниз, а затем медленно поднимает его на меня. Ему от меня что-то нужно, это очевидно, но неужели он и вправду думает, что я буду ему помогать? Мне уже совершенно нечего терять и нечего бояться, теперь ему меня не запугать.

— Помнишь, как безобидно всё начиналось? — спрашивает Фрэнк, а я лишь внимательно на него смотрю. — Тебе не стоило лезть в наши с… как её? Ах, да! С Джессикой отношения и тогда у нас всех всё было бы просто замечательно!

— А может, тебе просто не стоило встречаться со студентками на стороне? — приподнимаю бровь я. — Я не жалею, что рассказала о твоём романе твоей жене, Фрэнк, — без особых эмоций говорю я смотря на него.

— Правда? — с иронией спрашивает он, подаваясь вперёд и кладя свои локти на стол. — Ты знаешь, что из-за тебя я потерял не просто свою жену и семью, из-за тебя я ни разу не видел свою дочь, которой уже год! — со злостью рычит он, но меня это ничуть не пугает, а скорее наоборот.

— Что ж, я оказала ей большую услугу, — немного сощуриваюсь я, подаваясь вперёд. — Надеюсь, твоей дочери повезёт, и она никогда не узнает кто её отец.

В его бледно-зелёных глазах отражается боль, которую я вижу впервые. Может, его дочь — это единственный человек, которым он действительно дорожит, и которую он любит, и боится потерять? И можно сказать, я забрала её у него, забрала у него возможность быть её любящим отцом, но я ни чуть не жалею об этом. Если бы я могла вернуться в прошлое, я бы ничего не стала менять, даже зная, каковы будут последствия. Может, я изменила бы что-то другое, но… я бы всё равно рассказала жене Фрэнка о его романе с Джессикой.

— Что ж, Кларисса, — сдерживая свою злость, говорит Фрэнк. — Тогда мы с тобой в расчёте. Ты забрала у меня моего ребёнка, я забрал твоего и я как и ты, ни о чём не жалею, — говорит он и криво улыбается, пока его слова парализуют меня.

Внутри всё словно вспыхивает, если ещё секунду назад я была абсолютно спокойна, холодна и даже безразлична ко всему происходящему, то сейчас внутри меня настоящий ураган, который вот-вот снесёт всё вокруг.

— Ну, ну, ну, — тараторит он, когда мои глаза вдруг заполняются пеленой слёз, но за этими слезами прячется ярость и злость. — Только не реви, а то подумают что мы с тобой парочка.

— Откуда ты знал, что я была беременна? — спрашиваю я, всё ещё смотря на его расплывчатый силуэт.

— Я не знал, — откидывается на спину стула Фрэнк. — Был лишь слух и… я решил, почему бы не убить двух зайцев одним выстрелом. Я решил тебя ребёнка за твои прошлые ошибки и заодно отомстил Джеку за то, что упёк меня сюда.

Если бы здесь не было кучи охраны, то клянусь, я бы убила его стулом, на котором сейчас сижу или расшибла ему голову о железный стол, стоящий перед нами. Перед моими глазами проносятся разные варианты убийства Фрэнка, и только так мне удаётся успокоить бушующую внутри ярость.

— Мы в расчёте, Клэри, и я предлагаю тебе заключить мир, заметь, мир, а не перемирие, — говорит он и мне не удаётся сдержать смеха. — Знаю, звучит смешно, но мы с тобой слишком сильные личности и если мы будем продолжать в том же духе, то кто-то из нас скоро просто умрёт, а я не хочу проливать кровь.

«Проливать кровь» его слова эхом отдаются в моей голове, пока я смеюсь. Он уже её пролил! Он убил моего ребёнка, он убил всё живое внутри меня, но просто убил мою жизнь!

— Что тебе нужно, Фрэнк? — едва успокоившись, спрашиваю я, не обращая внимание на смотрящих на меня людей.

Фрэнк вдруг замолкает опуская взгляд, а у меня в голове нет не единой догадки.

— У тебя, Кларисса, уже появился новый знакомый Брайан, и он, по счастливой случайности, работает в конгрессе, — вдруг говорит он. Так… Брайан не работает на него или… — Ты вытащишь меня отсюда с его помощью, — поднимает на меня взгляд Фрэнк, а я вновь чувствую невероятное удовлетворение.

Я поняла, я, наконец, всё поняла.

— Те люди, которые… изнасиловали меня… они не работали на тебя, они — просто люди, которые, как и многие ненавидят нас с Джеком и они просто присоединились к тебе, чтобы отомстить нам, — говорю я, внимательно следя за реакцией Фрэнка. — Ты хотел создать иллюзию, что у тебя есть сторонники, чтобы запугать меня, но на самом деле ты один и кроме меня тебе некому помочь, — говорю я и попадаю в самую точку.

— А как я, по-твоему, узнал, что ты в Сиэтле, твой номер и про Брайана? — цепляется за свою последнюю соломинку Фрэнк.

— Может, те люди и поддерживали тебя какое-то время, но они быстро поняли, что ты взаперти и толку от тебя нет, они бросили тебя, все тебя бросили, Фрэнк. Никто не хочет тебя отсюда вытаскивать, ты никому не нужен.

Фрэнк выдерживает на мне недолгий взгляд, ему неприятно это слышать, потому что это чистая правда, которую я всё же разгадала.

— И скажи мне, почему же я должна помогать тебе?

— Мы можем стать хорошими союзниками и в дальнейшем помогать друг другу, — говорит Фрэнк, понимая, что я ему отвечу.

— А… если я не соглашусь? — лишь из интереса спрашиваю я.

— Ты скрываешься от Джека, верно? — я едва сдерживаю усмешку. — Я ведь могу рассказать ему, где ты…

Я вновь начинаю иронично смеяться,